Этническая принадлежность трипольцев

Считаю своим долгом выразить искреннюю благодарность профессору германистики и теоретической лингвистики Мюнхенского университета Тео Феннеманну, который любезно согласился прочитать материал этой статьи и воздержался от критических замечаний, но уточнил цитируемый пассаж из одной его работы. Одновременно благодарю профессора Петера Райке (Peter Reijke) за возможность ознакомления с работами и предоставленный адрес Тео Феннеманна.

В принципе будущее детерминировано прошлым. Но история тысячелетней давности имеет ничтожно малое влияние на наше будущее. Существенно на него влияют наши представления о седой старине. С этой точки зрения исследования истории трипольцев будет иметь практическую ценность, если ее этническая база перестанет быть загадкой.

Вопрос о происхождении и этнической принадлежности знаменитой трипольской культуры вызывал и до сих пор вызывает споры в научном мире, хотя длительное время среди ее исследователей в целом преобладали концепции об ее автохтонности. История проблемы этой культуры с момента ее открытия В. Хвойкой подробно описана (Бурдо Н.Б.. 2003), однако, поскольку вопрос об этничности трипольцев учеными окончательно не решен, в информационном пространстве Украины он стал предметом спекуляций на национальной почве, что проявляется в многочисленных мифологемах:

Взглядов на проблему трипольского наследия достаточно много: от прямого отождествления украинцев с создателями трипольской культуры до полного отрицания последних как предков украинского народа. Так же наблюдается вариативность взгляда на саму трипольскую культуру: от провозглашения ее блестящей и самой развитой культурой, даже первой цивилизацией древней эпохи и до того, что эта культура вообще не принадлежит к выдающимся и развитым (Балушок Василь. 2011, 29)

Правда, большинство ученых (в основном археологи) не отождествляет трипольцев с украинцами а порой даже доказывают, что они не могут быть их предками (там же, 30). Истоки трипольской культуры определили румынские ученые в Румынском Прикарпатье, где существовала культура Кукутени, и первая ее фаза, так называемая Прекукутени, дала начало трипольской. Мигранты из бассейна реки Сирет, левого притока (лп) Дуная принесли культуру Прекукутени на Средний Днестр и Южный Буг, а украинские археологи назвали ее раннетрипольской [Залізняк Л.Л. (ред.) 2005, 107. Рис. 1]

Слева: Карта миграций носителей культур Прекукутени – Раннее Триполье на территории Украины
Оригинал карты [там же , 108. Рис. 1] тонирован цветом автором].

Условные обозначения: I – поселения формативной фазы, II – поселения типа Ларга-Жижия – Флорешти – Бернашовка, III – поселения Днестро-Бужского междуречья и Побужья, IV – первый этап миграций, V – второй этап миграций.
Поселения: 1- Сфинту-Георге; 2 – Эрестегин; 3 – Банку; 4- Борлешти; 5 – Траян-Дядул-Вией; 6 – Извоаре; 7 – Гигоешты-Трудешты; 8 – Яссы; 9 – Ларга-Жижия; 10 — Вледени; 11 — Цигенаши; 12 — Кетрищ; 13 — Стольничени; 14 — Фундурь; 15 — Бернашовка; 16 — Флорешти; 17 — Рогожани; 18 — Гайворон; 19 — Сабатиновка; 20 — Вишнополь; 21 — Констянтиновка; 22 — Александровка (по В. Г. Збеновичу).

Таким образом энеолитическая культура, которая существовала на территории Правобережной Украины и в Молдове в VI-III тыс. до н.э. должна иметь более точное название Триполье-Кукутени. Она оставила после себя многочисленные археологические памятники с богатым краниологическая материалом, который позволяет воспроизвести внешний вид трипольцев.

Слева: Антропологические типы трипольцев.
Женщина и мужчина средиземноморского антропологического типа из выхватинского могильника. Погребения 35 и 19.
Графическая реконструкция М. М. Герасимова по найденным черепам. (Из книги "Энеолит СССР)".

Рассматривая контакты между индоевропейскими и тюркскими языками мы сделали предположение, что посредником в этих контактах мог быть язык населения трипольской культуры, занимавшего территорию по соседству с поселениями тюрок и индоевропейцев, но стоявшего на более высоком уровне развития, чем те и другие (Стецюк Валентин, 1998, 59). Исследования последних лет, проведенные украинскими археологами совместно с британскими коллегами новейшими высокоточными геомагнитными методами, показали, что трипольское население было организовано в общности, проживавшие в иногда в больших поселениях, насчитывавших более 10 тыс. человек (Rassmann Knut a.o. 2014, 97-133). Если в Украине известны более двух тысяч стоянок трипольской культуры площадью от 0,5 до 400 га (Бурдо Н.Б, Полищук Л.Ю. 2013, 45), то общая численность населения территории ее распространения должна была бы составлять несколько миллионов. Плотность трипольских поселений привлекла внимание археологов вскоре после начала исследований:

В районе Триполья на среднем Днепре, местности лучше обследованной археологами, обнаружено, что поселения друг от друга располагались на расстоянии около полукилометра. Если нанести обнаруженные пункты трипольских поселений на карту и сопоставить эту археологическую карту с картой современной заселенности этого района, то выяснится тот своеобразный и вовсе, на первый взгляд, неожиданный факт, что поселений в ІІІ тысячелетии было больше, чем сейчас. Они были расположены ближе друг от друга, чем в наше время. Они были меньше, чем нынешние, но встречались далеко чаще (Петров В. 1947, 3).

После тщательных подсчетов может оказаться, что нынешние оценки могут быть слишком малыми. Такая масса людей не могла исчезнуть без следов и должна была оказать большое культурное влияние на новоприбывшее население.

Село Майданецке в Черкасской области.
Реконструкция трипольского поселения из местного музея от 1998 г.
Хаты расположены в лесной местности.
Фото: Johannes Müller, Kiel. (Rassmann Knut a.o. 2014, 118)

Реконструкция поселения Александровка по данным раскопок
с. Кирилловка Кодымского района Одесской области.
(Бруяко И.В., Самойлова Т.Л. (Отв. ред.). 2013, Таблица 1).

По мнению многих специалистов, точно также, как и согласно с нашими исследованиями, трипольцы не были ни индоевропейцами, ни тюрками и в то же время их предки прибыли из Передней Азии (см. раздел "Первые неолитические племена в Восточной Европе"), поэтому было сделано предположение о возможной языковой принадлежности трипольцев к семито-хамитской семье. Существование трипольской культуры по времени совпадает со среднестоговской и ямной культурами, занимавшими территорию в междуречьи Нижнего Днепра и Дона. Их творцами были древние тюрки (более подробно об этом в разделе "Этническая принадлежность неолитических и энеолитических культур Восточной Европы"). С началом 3-го тыс. до н.э. некоторые племена тюрок (главным образом древние булгары) стали массово переходить на правый берег Днепра, о чем свидетельствуют археологические находки с явными признаками ямной культуры.

Трипольцы: Пожилой мужчина переднеазиатского европеоидного типа и девочка средиземноморского антропологического типа.
Погребения в поселении Незвысько ІІІ и погребение 5 выхватинского могильника соответственно. Графическая реконструкция М. М. Герасимова по найденным черепам. (Из книги "Энеолит СССР)"

Одновременно о переходе тюрок на Правобережье свидетельствуют и встречающиеся среди трипольских погребений черепа людей совершенно другого антропологического типа (ср. рисунки выше). В ситуации, когда с трипольским населением могли иметь контакт древние булгары, бывшие, как известно, предками чувашей, предположение о семитской принадлежности трипольцев может быть подтверждено присутствием семито-хамитских корней в чувашском языке. Кроме тюрок с трипольцами соседствовали также и некоторые индоевропейские племена, что также могло отразиться на их языке. Целенаправленно проведенные поиски лексических соответствий между семитскими, с одной стороны, и индоевропейскими и тюркскими, с другой, дали некоторый материал для того, чтобы более уверенно говорить о семитском происхождении трипольцев. Эта мысль не нова и высказывалась уже ранее некоторыми исследователями, с работами которых автор незнаком, а лишь знает о них из газетных публикаций.

Среди чувашей теперь распространена мысль о шумерских корнях этого народа, сформированная в большой мере Геннадием Егоровым. В его книге (Егоров Геннадий, 1993) много сомнительного и надуманного, но, очевидно, основания для такого допущения у него были в каких-то параллелях между чувашскими и ближневосточными языками и мифами, которые на самом деле отображали булгарско-трипольские культурные связи.

Какая-то часть тюркских слов, в том числе и чувашских, имеющих соответствия в семитских языках, может быть отнесена к общему ностратическому фонду. Например, общетюркское слово adam “человек” или тат., узб., кирг. и др. arča “сосна”, которому отвечают ар. erze, др.евр. arez “кедр” и т. д. Значительно больше слов семитского происхождения было позаимствовано в тюркские языки из арабского в процессе исламизации. Есть они и в чувашском. Например: ар. maskharah “насмешка” – чув. myskara “забава”, ар. miškin “бедный, несчастный” – чув. měskěn “бедняга”, ар. iman „вера” – чув. ěnen „верить”, ар. nasl „потомки” – чув. nesěl „род, племя”, ар. šabaka “сеть” – чув. sapaka “гроздь”.

Однако исламизация населения Средней Волги, начавшаяся с 922 г., не охватила чувашей в своей массе. По свидетельству Ибн Фадлана в мусульманство переходила лишь верхушка чувашского народа – феодальная знать, купцы, горожане (Скворцов М.И., 1995, 14). Поэтому много арабских слов могло проникуть в чувашский язык через татарский. В то же время некоторые заимствования из арабского очень стары и характеризуют наиболее элементарные черты языческих верований. Например, чуваши молятся особому духу по имени Харпан (Кăрпан), которое происходит от ар. kurban "жертва". От ар. kärämät происхоти имя особенно почитаемого духа предков Киремет (Ашмарин Н.И., 1902, 119-120). Также в чувашской мифологии имеется бог изобилия Перекет тура (от ар baraka «благодать»). Возникает вопрос, почему язычники позаимствовали имена мифологических персонажей у арабов, исповедующих ислам, чуждый широким массам. И таких заимствований немало. Р.Г. Ахметьянов пишет:

… в чувашском языке много арабо-персидских слов, не встречающихся, или не активных в современных татарских диалектах и говорах или же резко отличающихся по звучанию от татарских параллелей. Чувашские исследователи считают их словами, замствованными в древний период булгарами, т.е. прямо не связывают с татарским влиянием (Ахметьянов Р.Г., 1978, 121).

Этот же автор в библиографии приводит работу протоиерея Евфимия Малова „О влиянии еврейства на чуваш” (Малов Е., 1882). Мне не удалось познакомиться с этой книгой, но название говорит само за себя.

Слева: Титульный лист книги Малова. Книгу можно скачать на сайте РУКОНТ за 90 руб.

Слов явно семитского происхождения в чувашском языке слишком много. Не исключено, что какая-то часть из них, а именно та, которая принадлежит древнему семитскому фонду, попала в язык булгар именно через трипольцев и сохранилась до сих пор в чувашском. Еще какая-то часть из них могла через древних булгар попасть к индоевропейцам.

Таким образом, в сделанной попытке найти в чувашском языке возможные заимствования из семитских, сохранивших аналоги как в арабском, так и в древне-еврейском, обращалось внимание на присутствие этих же корней в индоевропейских. В частности, есть основания говорить о культурно-языковых связях между семитами и германцами:

Древняя Германия демонстрирует определенное количество впечатляющих примеров подобий древнему семитскому миру в языке и культуре" (Vennemann Door Theo, gen. Nierfeld, 2012, vıı).

Такие протогерманские слова как *fulka "подразделение армии", *sibjo “большая семья”, *aþal-l/aþili “шляхта, благородный)”, *maguz/*magaþ(i)z “парень/девушка”, присутствующие только в германских языках или в лучшем случае в близкородственных и не имющие общепринятой индоевропейской этимологии, имеют интригующую семитскую этимологию (Vennemenn Door Theo, gen. Nierfeld, 2012, vıı-vııı)

Рассмотрим коротко эти примеры

Тео Феннеманн сравнивает герм. *fulka (нем. Volk, анг. folc "народ"), а также нем. Pflug, анг. ploug "плуг" с др.-евр. plC из семейства родственных корней, включая plg, которые все имеют базовое значение "разделять" (Vennemann Theo. 2005, 27). Этому семитскому корню имеются хорошие соответствия в чувашском:Пўлĕх "разделитель", "провидение", древнее чувашское божество, раздающее людям счастливый или несчастливый жребий и пулккǎ "стадо", "стая", "толпа".

2. Др.-герм. *sibjō (гот. sibja, др.-анг. sibb, нем. Sippe "семья", "род", "клан") имеют соответствие в чув. сып “поколение”, сыпă “колено” (как "поколение" тоже)

3. Др.-герм. *magaþi (гот. magaþ-s, др.-анг. mæged, нем. Magd "молодая женщина", "девушка") – ср. чув. “мăкка “ласковое обращение, обычно к детям”.

4. Др.-герм. *aþal-l/aþili (др.-анг. æđel “благородный”, нем. Adel "дворянство") – ср. чув. “аталан “развиваться, расти”.

Таким образом, семитские заимствования в чувашском языке набирают в весе, когда они имеют соответствия не только в арабском или/и иврите, но и в современных европейских. Поиски таких соответствий были проведены и в их процессе было найдено несколько слов в украинском, венгерском и румынском языках без надежной этимологии, которые не имеют соответствий в чувашском, но им можно поставить в соответствие семитские слова. На основании этих данных был составлен лексикон гипотетических слов языка трипольцев, который приводится ниже (как принято у лингвистов, такие слова обозначены звездочкой – *). Конечно, некоторые параллели могуть выглядеть более или менее сомнительными, но, как всегда, мы будем следовать принципу: случайные совпадения всегда можно отбросить, лучше рассмотреть сомнительные случаи, нежели рисковать потерять важную находку.

Возможные семито-хамитские корни в тюркских и индоевропейских языках, заимствованнные во времена трипольской культуры.

Трип. *afuna "горох" [ивр. אֲפוּנָה (афуна“горох”), ар. حفنة (hafna) "гроздь"]– рум. afină, венг. fekete afonya “черника”, vörös afonya "брусника". Укр. диал. афини “черника” заимствовано из румынского. Сюда же относятся слова некоторых тюркских языков со значением “зерно”, “семечко” (напр. тур. evin).

Трип. *arb “ячмень” [ивр. בָּר (бар) “злаки”] – чув. урпа, общ. тюрк. arpa “ячмень”, алб. elb “ячмень” [фрак. *alb “ячмень”), гр. αλφι “ячмень”.

Трип. *arex “паук” [ивр. אָרוּג (аруг) “тканый”, אָרַג (араг) “ ткать”] – чув. эрешмен “паук”, гр. αραχνη “паук”, лат. araneus “паук”.

Трип. *aruz “рожь” [ивр. אוֹרֶז (орез) “рис”, ар. أرز (arz) “рис”] – чув. ыраш, каз. арыс и др. под. тюркские “рожь”, рус. рожь и др. под. слав., лит. rugys “рожь”, д.-анг. ryge, нем. Roggen “рожь”.

Трип. *bajer “источник” [ивр. בְּאֵר (беэр) “колодец, яма”), ар. مدح (ma') "вода", jura "яма" ? (Rajki András. 2005)] – укр. баюра "глубокая лужа”, "яма".

Трип. *balta “топор, молоток” [ар. بلطة (balta) "топор", بلوط (balut) “дуб”, ивр. פְּלָדָה (пелада) “сталь”, בַּלוּט (балут) “желудь”] – полное подобие распространенного в тюркских языках названия топора арабскому может предполагать заимствование из тюркского в арабский, но этимология тюркского слова не установлена и есть предположение о ассиро-вавилонском происхождении этого слова (Левитская Л.С. и др. 2003, 108). В связи с этим следует признать его семитское происхождение. Первые молотки люди могли делать из обрезка дубового сука с ответвлением, служившим ручкой, поэтому название молотка похоже на название дуба. Позднее название молотка распространилось и на названия каменного и металлического топоров. Названия молотка, топора и других орудий труда и оружия во многих языках разных языковых семей основаны на схожих корнях balt, bolt, molt, bart, palt, purt и т .д. (хет. malatti “боевое оружие”, гр. παλτρον “копье”, тох. peret “топор”, лат. martellum “молот”, bardicum “копье, топорик”, общеславянское moltъ “молот”, анг. bolt “болт”, “стрела”, нем. Barte “топорик” Bolzen “болт”, “короткая стрела”, порт. balde “лопата”, осет. färät “топор”, чув. пуртă “топор”, удм., коми purt “нож”, венг. bárd “топор” и т. д.).

Трип. *burg “цилиндр, башня” [ар. برج (burǰ) “башня”, ивр. בֹּרֶג (бораг) “винт, болт”] – гр. πυργοσ “башня”, лат. burgus “замок, башня”, чув. пурак “(цилиндрический) короб, кузов”, герм. *burg (нем. Burg “бург, город”), алб. burg “тюрьма”.

Трип. *daba “природа” [ар. طبيعة (tabia), ивр. טֶבַע (тава) “природа, натура”] – хорошее соответствие есть в лит. daba "природа, род, способ", лтш dāba "природа", к ним относятся слав. слова доба с разными временными значениями (в белорусском "характер"), чув. тапă "молодежный праздник в начале лета"; похожие слова в иранских языках со значением "природа", очевидно, заимствованы из арабского.

Трип. *fahar “белый” [ивр. פַּחַר (фахар) “белая глина”, בָּהִיר (бахир), ар. فخار (fahar) „гончарное дело, фарфор”] – венг. feher “белый”. Происхождение венгерского слова неопределенное, но и возможная связь с семитскими языками тоже неясна. Очевидно, следует рассматривать его связь с каб. фагъуэ "бледный".

Трип. *faida “польза” [ивр. פדיון (пидйон) "выручка", "выкуп", ар. فائدة (faida)„польза”] – чув. пайта “польза, выгода, дары”, тел, шор. пайда "польза". Во многих тюркских языках есть это слово, но оно могло быть заимствовано вместе с исламом. Но чуваши, телеуты, шорцы и другие малые народы Алтая не мусульмане.

Трип. *farakh “летать” [ивр. פֶּרַח (парах “порхать, летать”, ар. فراشة faraša "бабочка"] – чув. пăрах “кидать”.

Трип. *gaba, gabal “большое тело” [ивр. גַב (гав) “спина”, ар. كفل (kafal) “круп коня”, фнк. gebal “гора”]. – Дикие кони водились в степях Украини еще во времена Геродота, а много раньше они были одомашнены трипольцами, которые передали коня вместе с названием древним тюркам (общ. тюрк. jaby “конь”). Правда у тюрок есть и другое, собственное название коня – at. Из тюркских языков слово было заимствовано в протогреческий (гр. ιπποσ “конь”) и в финно-угорские языки (вепс. hebo, фин. hepo, эст. hobu, венг. lova “конь”). Есть оно и в осетинском – jäfs “конь”. Расширенный трипольский корень gaval также дал название коня, которое индоєвропейцы заимствовали от трипольцев без тюркского посередничества (лат. caballus “конь”, гр. καβαλλησ “рабочий конь”, лит. kumele “кобыла”, слов. кобыла, перс. kaval “быстроходный конь”). Очевидно сюда же нужно отнести чув. хавал “сила”.

Трип. *gavr, kaur “раскаленные уголья” [ар. جمر (ǰamr) “раскаленные уголья”, ивр. כּוּר (кур) “плавильная печь, горнило”] – чув. кăвар “горящие угли, жар”.

Трип. *gaz “гусь” [ар. وظ (vaz) "гуси", ивр. אַוָזָה (аваз) “гусь”] – тур., турк. gaz, чув. хур (в соответствии с фонологией) и др. под. тюркские “гусь”. Отсюда также индоевропейские названия гуся.

Трип. *habak “какое-то травянистое растение” (ар. حبق (habaq) бот. “базилик”) – чув. хупах “лопух”.

Трип. *haman “верный, надежный” [ивр. אָמוֹן, (амун), ар. أمين‎ (amin) “верный”] – чув. хаман “крепость, верность”.

Трип. *hom “тесть” [ивр. חָם (хам) “тесть”, "свекор", ар. حمو (khamu) "тесть"] – чув. хунь “тесть”.

Трип. *hota- “сватать” [ар xatan, ивр. חוֹתֵן (хотен) “тесть”, “сват”] – Chuv хăта “сват”.

Трип. *huša “хижина” [ар. huša “хижина”] – чув. хӳшĕ "хижина, легкий домик", нем. Haus, анг. house "дом".

Трип. *kad “горшок” [ивр. כַּד (кад) “кувшин”] – укр. кадь и др. подобные славянские слова, гр. καδοσ “кувшин, ведро”, алб. kade “бочка”, венг. kád “бочка”.

Трип. *kart “селение” [фнк. kart, ивр. קֶרֶת (керет) “город”] – чув. карта “ограда”, герм. *garda, (гот. gardon “дом”, д.-анг. geard “двор”, нем. Garten “сад”). Подобные слова есть во многих славянских, кельтских, греческом, латинском и некоторых других индоевропейских языках, но по мнению Клюге вся эта группа слов имеет некоторые фонетические несоответствия, и это дает основания сомневаться, что корень является исконно индоевропейским.

Трип. *kemel “равноценная плата” [ивр. גְמוּל (гемул) “отплатить”, ар. كمال (kamal) “совершенство”] – чув. кěмěл “серебро”, в других тюркских языках серебро называется kümüš в полном соответствии с фонологией этих языков. Подробнее об изменении значения в разделе Очерк развития торговли в Восточной Европе в доисторические времена.

Трип. *keser “морковь” [ар. جزر (ǰazar), ивр. גֶזֶר (гезэр) “морковь”]. Слово было заимствовано только западными тюркскими племенами, которые больше остальных контактировали с трипольцами – чув. кишĕр, тат. кишер, туркм. kešer “морковь”.

Трип *kors “корж” [ар. qursa “корж”] – укр., блр. корж. фин. kyrsä “хлеб”, вепс. kürz “оладья”, возможно, афг. kulča “печенье”. Слова этого корня очень распространены в разных языках и приняли значение “хлеб”, “сноп”, “просо”, “веник” и т.д.: арм. xurdz, курд. gurz, осет. kyris “сноп”, чув. kurăs “мочало” (как „пучок”), xuraç “еда”, коми korös’, манси kuras’ “веник”, нем. Hirse “просо”, лтш. garsa “яглица, Aegopodium podagraria” (зонтичное съедобное растение), cers “куст”, рус. (диал.) корос, корост “стог снопов льна”, гр. koros “насыщение”, д. анг. kors “камыш” (из кельтского). С заменой r на l: гр. κολλιχ “круглый хлеб”, венг. köles “просо”, лтш. kulis “сноп”, слав. kolsъ (укр., рус. колос, ч. слвц. klas и т.д.). Сюда же нужно отнести имена богов: латинская богиня растительности Ceres, восточнославянский бог Хорс. Возможно, сюда же укр. користь, осет. xorz “хороший”, рус. хороший, нем. Horst “хворост” и рус. хворост.

Трип *lavh “доска, планка” [ар. لوح (lavh) “доска”, ивр לוּחַ (луах) “доска, таблица”] – слав lava, lavka “скамья”, чув lapka “полка”, lav “телега” (первоначально телега было просто доской на колесах).

Трип. *lis “вор” [ар لص (lis) “вор”] – слав. lis, lisa “лиса”. Происхождение славянского слова неясно. В фольклоре лиса нередко изображается воровкой. Возможно, первоначально иносказательное, вытеснило у славян исконное индоевропейское название лисы, как это произошло также у других народов (германцев, балтов).

Трип. *masa “ощупывать” [ар. massa “прикасаться”, ивр. מישש (машаш) “ощупывание”] – чув. маса “внешность”, укр. мацати ”щупать”, слц. macat “щупать”.

Трип. *nur „свет, огонь, красный” [ар. نور (nur) „свет, сияние», ивр. נור (нур) "огонь"] – чув. нар “румянец”, "красивый".

Трип. *peruti “шкура” [ивр. פַּרוָתִי (перути) “мех, шкура”] – чув. pětrě “кожаный мешок”, герм. *fodra “мех” (нем. Futter “мех”).

Трип. *rešet “сеть” [ар. رشفة (rashfa) "цедить", ивр. רשת (рэшет) “сеть”)] – слав. rešeto «решето».

Трип. *sabon “мыло” [ар. ), ивр. (šegōr) "топор" Фасмер – лат. sēcūris

Трип. *sagar “топор” [ар. صابون (sabun), ивр. סַבּוֹן (сабон) "мыло"] – чув. супăн, лат. sapo, sapōne, анг. soap, нем. Seife и др. под. герм. – все “мыло”.

Трип. *sak “мешок” [ар. saki „бурдюк”, ивр. שַׂק (шак) “мешок”] – чув. шак “верша”, лат. saccus “мешок”, гр. σακκοσ “мешок”, укр., рос., сак “рыболовная снасть в виде мешка” и др. славянские слова этого типа.

Трип. *sameh “радость, веселье” [ивр. שַׂמֵחַ (самеах) “счастлвый, веселый”] – чув. савăк “радость, веселье”.

Трип. *šap- “рассыпать” [ивр. שְׁפּוֹך (шофех) “рассыпать”] – чув. сап “сыпать”, слав. sypati «сыпать».

Трип. *šart “условие” [ар. شرط (šart )“условие”, ивр. שָרָת (шарат) "слуга"] – чув. šǎrt “присяга”.

Трип. *seret “лента, полоса” [ар.شريط (šarit), ивр. סֶרֶט (сэрэт) "лента"] – чув. серете "половые доски", курд. sirat “путь”, рум. Seret, укр. “Серет” (название нескольких рек).

Трип. *tahal “селезенка” [ар. طحال (taal,) ивр. טְחוֹל техол "селезенка"] – чув. тат. и др. talak, як. taal, хак. tölön, tileen, “селезенка”. В тюркских языках древнюю форму представляет периферийный якутский.

Трип. *taham “вкус” [ар. ta’am, ивр. טַעַם (таам) “вкус”] – чув. тěхěм “вкус”

Трип. *tavar “вещь, предмет обмена” [ивр. דָבָר (davar) “слово”, “вещь”, “что-нибудь”] – чув. tăvar „соль”, лат. *taber. Как уже отмечалось в предыдущих работах (Стецюк Валентин, 1998, стор. 57), для булгар соль была основным предметом экспорта и поэтому получила значение „товар”. В армянском языке tavar означает „крупный рогатый скот”, в тюркских языках ему отвечают кум. tuuar „стадо”, тур. tavar „имущество”, „скот”, балкар., кр.тат. tu’ar „то же.” Во многих иранских языках есть слова tabar/ teber/tevir „топор”, а финно-угорские слова этого корня имеют значение „ткань” (саам. tavar, мар. тувыр, хант. tàgar). Все это вещи, которые были предметами обмена и торговли, т.е. товаром. Латинске слово *taber неизвестного значения исчезло, но остался от него дериват taberna, происхождение которого выводится из trabs “балка, колода”, что неубедительно.

Трип. *tiše “трава” [ивр. דֶשֶׁא (дэше) “трава, зелень, газон”] – чув. тěшě “зерно”, морд. tiše “трава, сено”.

Трип. *tora “неписанный закон, обычай” [ивр. תוֹרָה (тора) “закон”] – чув. тӳре “судья”, тат. türä “закон”, “судья”, тур. töre “обычай” и т.д.

Трип. *vaita “хижина” [ар. بيت (beyt), ивр. בַּיִת (беит] “дом” – чув. вите “хлев”, лат. *baita “хижина, хата”. Реставрованное латинское слово представлено теперь в нескольких итальянских диалектах (Meyer-Lübke, 1992, 70).

Трип. *vakar “бык” или “корова” [ар. بقرة (bakara) "корова", ивр. בָּקָר бакар “крупный рогатый скот”, “пастух рогатого скота] – чув. вăкăр, тур. öküz, тат. ögüz и др. “бык”, лат. vacca корова”. Укр. диал. вакар “пастух быков (коров)” заимствовано из румынского. Анна Дыбо предполагает развитие тюркского слова из пт *(h)öküř, заимствованого из тохарского (тох. B okso, Тох A ops) "бык, вол". По ее же признанию гипотеза обоснованно отвергается Г. Дёрфером (Дыбо А.В. 2007, 127). От того же трипольского слова происходит название меди baqyr в тюркских языках.

Трип. *verah “цветок” [ар. فرع (fareh), ивр. פֶּרַח (перах) “цветок”] – венг. virág “цветок”. Эта параллель влечет за собой целую цепочку дальнейших умозаключений. Имеется лат. virga “ветка, прут” без соответствий в других индоевропейских языках, но которому соответствуют др.-тюрк. bergä “розги, прут, хлыст”, хаккани, уйгурский berge “кнут”. Джерард Клоусон (Gerard Clauson) пишет: «Предполагается, что это заимствование из латинского virga ‘прут, палка’, принятое через посредство среднеперсидского, но не видно никаких следов этого слова персидском, и теория необоснованна». Сюда же относится венг. virgácz “прут, розга”, заимствование которого из латинского сомнительно. В таком случае, к ним можно сопоставить венг. virgone “проворный, юркий, живой”, которому есть соответствие в чувашском – вирěн “мчаться”. Очевидно, это странствующее слово, следы которого в разных, но близких значениях можно обнаружить во многих языках (напр, эрзя верка “быстрый”, рус. бирка и другие подобные славянские со значениями “прутик”, “сережка дерева” и др., нем. Birke и другие подобные германские “береза”, курд. wurg “живой”). Принимая во внимание значения "цветок" арабского и ивритского слов, можно думать,что лат. virgō “девственница” неясного происхождения (W.) следует отнести сюда же (ср. "дефлорация").

Трип. *xarta “кусок ткани, латка” [ивр. חָרוֹת (харут) “вырезанный”] – чув. хăрта “латка”, гр. χαρτησ “папирусная карта”, лат. charta “бумага, лист”.

Трип. *zivit “смола” [ивр. זֶפֶת (зэфэт) “смола”, ар. zift, арм. jivt, сир. zifta “то же”] – укр. живиця “белая сосновая смола”, нем. Saft "сок", Gift "яд".

Семитское происхождения трипольцев может подтвердить расшифровка "темной" топонимики Правобережной Украины средствами иврита. Поскольку населенные пункты трипольцев насчитывали по несколько тысяч жителей, по крайней мере часть из них должна была существовать достаточно долго и сохранять свое оригинальное название. Если будет найдено достаточное количество названий с толкованием на иврите, это будет свидетельствовать не только о семитском происхождении трипольцев, но и означать, что данные ими названия существуют по меньшей мере шесть тысяч лет.

Название небольшой ж.д. станции Адабаш между Помошной и Малой Виской может происходить от ивр. תַּפּוּחַ (адамаh) "земля, почва, страна".

Справа: Топонимы возможного семитского происхождення на территории распространения трипольской культуры.

Для расшифровки названия ныне затопленного водами Днестровского водохранилища села Бакота и села Бакоты Кременецкого района Тернопольской области подходит ивр. בִּקתָה (бикта, беката) "хижина, лачуга, хата".

В названии города Бершадь Винницкой области могут скрываться ивр. בַּר (бар) "сын, мальчик" и שֵׁד (шед) 1. "демон, дьявол", 2. "шалун, озорник". Вряд ли дьявол мог присутствовать в названии населенного пункта, но сочетание "мальчик-озорник" весьма возможно.

Расшифровать похожее название румынского города Берладь (Бырлад, рум. Bârlad) сложнее. Ко второй части слова, которую можно связывать с ивр. לָעַד (лаад) "вечность, навсегда" трудно найти приемлимую пару, несмотря на то что выбор велик. Лучше всего по смыслу подходит ивр. בִּירָה (бира) "крепкий, сильный".

Учитывая агрикультурную направленность хозяйства трипольцев, названию села Дохно и протекающей тут речки Дохна можно привести в соотвествие ивр. דוֹחַן (дохан) "просо", того же происходения, что и דגן (даган) "зерно, хлебный злак". Название зерна, бывшего товаром при меновой торговле, в некоторых языках могло быть переосмыслено как товар вообще и быть присвоено также другим товарам, таким как соль, скот и под., ср. чеч. даьхни «имущество, скот» (аь – гласный переднего ряда). В связи с этим, указанные и подобные названия в других местах могли быть присвоены чеченцами-печенегами.

Убедительного объясненния происхождения названия столицы Молдовы Кишинев нет. Фонетически и ситуативно подходят ивр. קָשֶׁה (каше) "твердый, терпкий" и עַנָב (анав) "виноград"

Большое поселение трипольцев обнаружено на берегу Днестра в Черновицкой области на околице села Мошанец. Название села может иметь семитское происхождение: ср. ивр. מוֹשָׁבָה (мошава) "колония, поселение, село".

Поселение ранней трипольской культуры находится также в околицах села Сабатиновка Благовіщенского района Кировоградскої области. Название хорошо расшифровывается при помощи ивр. שׁבּת (шабат) "суббота".

Для расшифровки названия рек Серет, лп Днестра и лп Дуная хорошо подходит ивр. סֶרֶט – (серет) "лента, ремень, узкая полоса".

Менее вероятно семитское происхождение названия села Тальянки Черкасской области, вблизи которого обнаружены следы большого трипольского поселения, насчитывающего 2100 жилых строений на исследованной геомагнитным способом площади 170 гектаров (Rassmann Knut. 2014, 110). Если не найдется более достоверного толкования, то название можно связывать с ивр. תִליוֹן (талион) "нечто висящее, медальон, брелок".

В античные времена в устье Днестра существовал город Тира. Город с таким же названием существует в Израиле. На иврите слово טירה‎ (тира) означает "замок". Конечно, у трипольцев замков не было, но укрепленное поселение могло иметь такое название.

Предполагаемых топонимов трипольского происхождения немного, да и не могли эти названия сохраняться в большом количестве на протяжении тысячелетий, однако топонимы расположены именно в самой гуще памятников трипольской эпохи (ср. карту ниже)

Памятники эпохи среднего-позднего энеолита
Культуры трипольская и Чернавода (Бурдо Н.Б., Полищук Л.Ю. 2013, 64, рис. 8).

Гипотеза о возможной принадлежности трипольцев к одному из семитских племен достойна серьезного исследования. Тем более, что подобная мысль возникает у разных исследователей независимо один от другого. Такая неожиданная возможность может не понравиться тем поклонникам трипольцев, которые видят истоки украинской культуры в трипольской, но выдвинутое предположение не противоречит возможным влияниям трипольцев на древнюю украинскую культуру. Как видно из топонимики, некоторые поселения лесостепной Украины существуют с времен, близких к трипольским. Это означает, что они все время были заселены, поэтому трипольские культурные традиции могли передаться украинцам через посредников, которыми в первую очередь были древние булгары. Эта гипотеза может быть проверена сравнительным анализом чувашской и украинской народных культур, и особенно следует обратить внимание на чувашскую вышивку. Среди всех народов Российской Федерации чуваши отличаются самым большим богатством и разнообразием этого вида народного творчества. Чуваши говорят о себе: „Мы оставили миру сто тысяч слов, сто тысяч песен и сто тысяч вышивок”. Приблизительно так же оценивают свои песни и вышивки украинцы. Искусство чувашской вышивки уходит вглубь веков. Известен факт, когда расшитое платье дочери хазарского кагана поразило своей роскошью весь византийский двор. Кроме художественной вышивки, среди чувашей очень распространена резьба по дереву, в чем они близки к украинским гуцулам. Памятники материальной культуры свидетельствуют, что у волжских булгар плотничное и столярные ремесла находились на высоком уровне. Деревянные церкви в Карпатах также построены с большим мастерством и относятся к культурно-историческим памятникам Украины. Интересно также, что в мужских чувашских танцах, так же, как и в украинских, есть такие общие элементы как прыжки и приседания. Так же, как и украинцы, чуваши предпочитают хоровое, а не сольное пение, чем они отличаются от соседних народов. Хоровое пение присуще многим народам, но имеется также большая вероятность того, что существует определенная связь чувашского песенного творчества с танцевально-песенной традицией карпатских украинцев, в частности с так называемыми "коломыйками" и их венгерскими аналогами в виде "песен свинопасов", которые очень похожи на чувашские и марийские песни такого типа, о чем писал венгерский музыковед и композитор Золтан Кодай еще 50 лет назад.

Дерево жизни.

Если мы обратимся к деталям украинской и чувашской вышивок, то увидим, что одним из основных символов этого (и не только этого!) вида народного творчества является древо жизни. На этой теме хотя бы коротко, нужно остановиться особо. Древо жизни является одним из вариантов древа мирового, как характерного мифопоэтического образа, воплощающего универсальную концепцию мироздания и свойственного мироощущению многих народов мира на первых этапах их духовного развития. Самую древнюю фиксацию образа древа жизни мы находим в книге Бытия Священного писания. Этот образ восходит к шумерской версии сказания о Гильгамеше, т.е. мы можем уверенно предполагать, что он был распространен среди народов Ближнего Востока. Оттуда на территорию Украины его могли принести творцы трипольской культуры, если они, действительно, принадлежали к семито-хамитской семье. Четко выраженного образа древа жизни у других тюркских народов нет, поэтому у древних булгар он должен быть привнесенным (можно предполагать именно трипольцами). От них древо жизни попадает к германцам, кельтам, славянам, балтам и др. индоевропейцам. Правда, у всех их, кроме славян, древо жизни проявляется в более общем виде мирового древа, которое могло существовать в индоевропейской мифологии с древнейших времен, но только у славян, конкретно у украинцев, древо жизни олицетворяет триединый комплекс рождение – плодородие – смерть.

В то время, как профессиональные лингвисты вопросом этничности трипольцев не занимаются, в среде археологов вопрос об автохтонность решен окончательно:

…можно утверждать, что старая автохтонистская концепция поисков "местного" компонента Триполья исчерпала свой потенциал и должна остаться в историографии ХХ в. Сейчас мы считаем, что территория Украины, которую в энеолите занимала трипольская культура, входила в ойкумену земледельческих цивилизаций древней Европы (Бурдо Н.Б.. 2003, 15).

Если лингвисты согласятся с мнением археологов, то все равно они не найдут ни одной языковой зацепки для разгадки вопроса об этничности трипольцев, пока не согласятся с тем, что прародина тюрок была в Европе.

Дополнительные сведения о трипольцах можно найти в разделах
Первое "Великое переселение народов".

Первое "Тюрки как носители культур шнуровой керамики"

О трипольских корнях в украинской культуре см. в разделе
Культурный субстрат.

Литература

Ахметьянов Р.Г. 1978. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков. Москва.

Балушок Василь. 2011. Новітня "Трипільська міфологія" в інформаційному просторі України. Народна творчість та етнологія. №1.

Бурдо Н.Б. 2003. Історія дослідження проблеми походження Трипілля-Кукутені в світлі нових даних. Археологія № 1.

Егоров Геннадий. 1993. Воскресение шумеров. Чебоксары. Атăл.

Залізняк Л.Л. 2005. Чорноморський потоп та його археологічні наслідки. Археологія № 3.

Левитская Л.С. (Отв. ред.) 1989. Этимологичеcкий словарь тюркских языков. Т. 4. М. "Наука".

Маловъ Е. 1882. О влиіяніи еврейства на чувашъ. Опытъ оъясненія нѣкоторыхъ чувашскихъ словъ. Казань.

Массон В.М., Мерперт Н.Я. 1982. Энеолит СССР. „Наука”. Москва.

Скворцов М.И. 1995. Культура чувашского края. Чебоксары.

Стецюк Валентин. 1998. Дослідження передісторичних етногенетичних процесів у Східній Європі. Львів –Київ.

Clauson Gerard, Sir. 1972. An Etymological Dictionary of Pre-Thirteenth-Century Turkish. Oxford.

Rassmann Knut, Ohlrau René, Hofmann Robert, Mischka Carsten, Burdo Nataliia, Videjko Michail Yu., Müller Johannes. 2014. High precision Tripolye settlement plans, demographic estimations and settlement organization: Journal of Neolithic Archaeology

Vennemann Theo. 2005. Spracharchäologische Untersuchungen zur Entstehung Europas Der semitische Beitrag. Linguistisches Kolloquium, Universität München.

Vennemann Theo, gen. Nierfeld. 2012. Germania Semitica. Walter de Gruyter. Berlin/Boston.