Курды у истоков государственности Литвы.

Когда я опубликовал первый вариант статьи по этой теме на английском языке, то предполагал, что сведения об неожиданных обстоятельствах образования литовской государственности вызовут большой интерес у историков. Однако этого не случилось. Произошло то, что случается в большинстве случаев, – новизна встречается со скепсисом и, если находит отклик, то только не для того, чтобы найти другие факты в ее подтверждение. А такие факты для историков доступны. Томас Баранаускас в своей работе утверждает, что упомянутый в саксонских источниках за 1009 г. Нетимер не был правителем Литвы и является "более вероятным связывать его с соседними землями ятвягов" (Baranauskas Tomas. 2000, Summary, 245-272). Это было первое упоминание о Литве и этническая принадлежность первого известного князя является немаловажным фактом в конексте образования государства. После известия о курдах, как причастных к этому процессу, интересующимся происхождением Нетимера достаточно было заглянуть в курдский словарь, чтобы узнать, что это имя на курдском языке означает "Бессмертный" (курд. netemirî). Для князя имя вполне подходящее, но скептики могут отнестись и к этому факту как ко случайному совпадению, поэтому возвращаемся к этой теме еще раз.

Никогда не думая заниматься историей Литвы, я в процессе работы над историей киммерийцев (см. раздел Киммерийцы в истории Восточной Европы), случайно обнаружил, что имена некоторых князей Великого княжества Литовского созвучны словам курдского языка. Этот интересный факт спровоцировал попытку использовать материалы курдской лексики для интерпретации также других имен великих князей Литвы. Это оказалось возможным для следующих:

Довгерд (Dangerutis, Daugerutis), князь литовский до 1213 г., известный по Хронике Ливонии Генриха Латвийского (Henricus de Lettis) – курд. daw, dûv 1. "хвост", 2. "подол" gerd "большой";

Миндовг, (Mindaugas, Mendog), первый Великий князь Литовский и единственный христианский король Литвы (1253–1263) – курд. mend «скромный», awqas «так много» ("очень"?);

Тройнат (Treniota), Великий князь Литовский (1263—1264) – Kurd. ture “гневный”, nêt “дума, мысль, желание”;

Войшелк (Vaišelga, Wojsiełk), Великий князь Литовский (1264—1267) – Kurd. xwey "хозяин, владелец", şûlq "волна, вал";

Шварн (Švarnas, Szwarno), Великий князь Литовский (1267/1268—1269) – курд. şarm «стыд», из *şfarm как метатеза др.-ир. *fšarma «стыд»;

Тройден (Traidenis, Trojden), Великий князь Литовский (1269—1281) – курд. tureyî “гнев”, dên “взгляд”;

Довмонт (Daumantas, Dovmunt), Великий князь Литовский (1282—1285) – курд. devam “длинный”, entam “часть тела”, “стан”;

Пукувер (Pukuwer), Великий князь Литовский (1291—1295) – курд. pevketin “мириться, договариваться”, wêran “разрушенный”;

Витень (Vytenis, Witenes), Великий князь Литовский (1295—1316) – курд. wetîn «любить», «желать»;

Гедимин (Gediminas, Gedymin), Великий князь Литовский (1316-1341) – курд. hedimîn 1. «разрушаться, разваливаться», 2. «гибнуть»;

Ольгерд (Algirdas, Olgierd), Великий князь Литовский (1345-1377) – курд. ol «вероисповедание, религия», gerd 1. «большой», 2. «великий человек»;

Ягайло (Jogaila, Jagiełło), Великий князь Литовский (1377-1392) и король Польши (1386–1434) – курд. egal «богатырь», yê egal «богатырский», lawe (lo) «ребенок, сын»;

Кейстут (Kęstutis, Kiejstut, Великий князь Литовский (1381-1382) – курд. key «король», а вторая часть имени может иметь индоевропейский корень, означвющий "стоять", который исчез в курдском языке (ср. курд. stûn «столб»);

Витовт (Vytauta, Witold), Великий князь Литовский (1392-1430) – курд. xwî «видный, явный», tawet «сила, мощь»;

Свидригайло (Švitrigaila, Świdrygiełło), Великий князь Литовский (1430-1432) – курд. swînd «клятва», -r – падежный суффикс, egal «богатырь», lawe (lo) «ребенок, сын».

Название страны Литва не имеет удовлетворительной этимологии, при этом некоторые ученые считают, что это название должно происходить от этнонима «lietuvis» («литовский»). Сейчас латыши называют литовцев «leišiai», поэтому первоначальной формой этнонима могло быть «liečiai» или «leičiai», что неубедительно. Более правдоподобные аргументы имеет другая версия:

До сих пор по наиболее распространенной версии считается, что название Литвы произошло от названия небольшой реки Lietauka, которая впадает в Нерис около Кярнаве. Традиционно считается, что ядром Литовского государства была Земля Литва — в строгом смысле — которая находилась между реками Неман и Нерис в ранние исторические времена. Таким образом, река Литва, правый приток Нерис, текла в сторону от Земли Литвы, а не определенно в самой Литве. В этом случае название реки должно было произойти от названия земли, а не наоборот (Edintas Alfonsas,.. 2013, 13).

В связи с такой неопределенностью, название страны тоже может иметь курдское происхождение – ср. курд. lûtf, litf "милость, милосердие". Считается, что это курдское слово заимствовано из арабского языка (Цаболов Р.Л. 2001, 596). На самом деле, киммерийцы-курды должны были заимствовать его из аккадского языка во время своего пребывания в Малой Азии. Возможность такого объяснения подтвердают другие заимствования в балтийскик языки из курдского:

лит. balvas, лтш. balva «подарок, взятка» – курд. belwa «искушение»;

лит. daba «природа, способ», лтш. dāba «природное качество, привычка, природа», блр. доба «природа» – курд. dab «обычай, нрав, привычка», которое, в свою очередь, было заимствовано из аккадского (ар. tabia “природа”).

лит. ežeras, лтш. ezers «озеро, пруд» – курд. zirē «озеро»;

лит. galata «обманщик» – курд. galte «шутка»;

лит. kūdikis «ребенок» – курд. kudik «детеныш»;

лит. manga «особа легкого поведения, проститутка» – курд. mange «корова, буйволица»;

лит. miškas «лес» – курд. mêşe, bêşe «лес, роща»;

лит. Nemunas Неман – курд. nem «влажный», yan «сторона»;

лит. vaisba «торговля» – курд. bayi «торговля».

Присутствие курдов в Литве подтверждается многочисленными топонимами страны, расшифрованными с помощью курдского языка, местоположение которых наносится на карту (см. карту Google My Maps далее). Вот несколько примеров интерпретаций:

Клайпеда (Klaipeda, одно время Kalojpeda) – курд. kala «товар», peyda, pêde «найденный».

Тельшяй (Telšiai) – курд. telaš 1. «пряжа», 2. «щепка, стружка», 3. «беспокойство, хлопоты».

Шауляй (Šiauliai) – курд. şewl «луч света», «блеск, сияние».

Кадикяй (Kadikai) – курд. kedî «прирученый», kaye «игра». Ср. Kadıköy в Турции.

Тараконис (Tarakonys) – курд. tarî “темный”, konî «родник, источник». Ср. Тмутаракань.

Чтобы объяснить причину присутствия курдской ономастики в истории Литвы, было предположено, что князь Мстислав Храбрый переселил курдов (как летописных половцев) из Тмутараканского княжества в Северскую землю после того, как стал князем Черниговским. Курды были в составе населения этого княжества, расположенного в низовьях Кубани. Из летописей известен убитый Мстиславом в 1022 г. предводитель тамошних черкесов Редедя, который на самом деле мог быть курдом, если принять во внимание курд red "пропадать, исчезать", eda "платеж, расчет". В многонациональном составе населения Тмутараканского княжества, кроме курдов и черкесов, должно было присутствовать какое-то неизвествое балтское племя (см. Древние балты за пределами этнических территорий). Балты Прикубанья должны были находиться в каких-то отношениях с курдами и черкесами еще со времен Боспорского царства , существовашего ранее Тмутараканского княжества в тех же местах. Они не теряли связи со своей прародиной и путь, проложенный ими сюда из Прибалтики, мог использоваться при миграциях также другими народами. Опыт предыдущих исследований показал, что на путях миграций народы оставляют свои следы в топонимии, поскольку в местах удобных для поселения часть мигрантов остается на постоянное жительство. В поисках вероятного пути движения балтов наряду с топонимами балтийского происхождения в четырёх километрах от деревни Мурыгино Починковского района Смоленской России была обнаружена существовавшая ранее деревня Кимборово, родина Пржевальского Н.М. Название деревни соответствует самоназванию тогдашних курдов, а в Тверской области есть город Кимры. Этноним киммерийцы (гр. Κιμμέριοι, аккад. gimirrai) мог происходить от курд. gimîn, gimi-gim „гром" и mêr „мужчина". Название кимвров является производным от него. Тщательное изучение ближайшей местности показало, в пограничных областях между Украиной и Россией имеется большое скопление курдских топонимов, среди которых имеются также расшифровываемые при помощи кабардинского языка, близко родственного черкесскому. Некоторые из них располагаются по сосседству с балтскими. Это дало возможность восстановить предполагаемый путь из Прибалтики в Прикубанье, показанный на карте ниже.

Путь движения народов между Прибалтикой и Северным Кавказом

На карте курдские топонимы отмечены черным цветом, кабардинские – фиолетовым, балтийские – красным. При этом путь движения отмечен звездочками.

На карте четко виден путь движения народов из Прибалтики на Таманский полусторв и обратно, маркированный курдскими, балтскими и кабардинскими топонимам. Среди прочих есть такие:

Фанагория – курд. fena "пропавший", gor "могила",

Ачуево – лит. ačiū "благодарность",

Юдино – лит. judinti "двигаться",

Лыпчановка – кабард. Лъэпщ "бог кузнечного ремесла",

Балаклея – курд. belek “белый”, leyî – “поток”,

Чугуев – кабард. щыгу "плато, поверхность",

Вильча – лит. vilkis, лат. vilks "волк",

Золочев – курд. zarū "пиявка", перс. zalū "червяк", cew "река",

Мезеновка – кабард. мэз "лес", ен "целый, весь",

Локня – лит. Lukné, Let Lukna – реки,

Карыж – кабард. кIэрыжын "утечь",

Шалыгино – кабард. шылъэгу "черепаха",

Эсмань – курд. e’sman “небо”,

Литиж – лит. Leitiškiai – деревня в Литве,

Жихово – кабард. жьиху "вентилятор, веер" (из жьы "ветер"),

Шаулино – курд. şewl "луч света", "светить",

Ворга – кабард. уэркъ "уздень, дворянин",

Башары – курд. baš "хороший", ar "огонь",

Лямна – лит. liemuo "ствол, тело, стан", Liminas – около десяти озер и деревня в Литве, это слово относится к и.-е. корню (s)lei "скользкий, гладкий" (гр. λειμών "пойма, мокрый луг, λιμήν "бухта", нем. Lehm "глина" и др.) [Fraenkel E. 1962. Band I, 365].

Хавхолица – курд. xav "незрелый, сырой", xol "земля",

Будагово, село в Смолевицком районе Минской области – кабард. быдагъ “твердость, крепость“.

Гердушки – курд. gerd "большой", ûşk "сухой, твердый",

Тараконис – курд. tarî "темный", kanî "родник, источник".

Возникновение Литовского государства представляет большую загадку для историков и со времен Карамзина ищутся пути для ее разгадки. Хорошо изучив хроники Мартына Галла, Викентия Кадлубека и работы Яна Дугоша, украинский историк XIX ст. стартовые условия возниконовения Великого княжества Литовского обозначил так:

На основании приведенных данных мы полагаем, что до половины XIII столетия литовское племя не составляло государства; оно представляло рассыпанную массу небольших волостей, управлявшихся независимыми вождями, без всякой политической связи друг с другом (Антонович В.Б. 1885, 16)

Со времени написания этих строк в историческиз документах, кажется, ничего принципиально нового о возникновении Великого княжества Литовского не было обнаружено. Историки повторяют одни и те же затертые штампы об этом процессе уже более ста лет. Большой авторитет по истории Восточной Европы описывает его в нескольких общих словах:

Великие литовские князья были великими военачальниками Европы тринадцатого и четырнадцатого веков. Они завоевали обширные владения, простирающиеся от родных балтийских земель на юг через восточнославянское сердце до Черного моря. Подбирая осколки, оставшиеся после монгольского нашествия на Киевскую Русь, язычники-литовцыинкорпарировали большую часть территорий этого раннего восточнославянского государства: (Snyder Timothy. 2003, 17).

Снайдер утверждает, что в своей книге он выступает против национальных мифов и отмечает, что опровергать их — все равно что танцевать со скелетом, из объятий которого трудно вырваться (там же, 26). Историкам стараются бороться с национальными мифами, но они сами порой повторяют свои собственные мифы, даже не замечая, что танцуют со скелетом. По мнению Снайдера, утверждения мифотворцев основаны на самоочевидном (там же, 27). В данном случае кажется самоочевидным, что великие князья литовские должны были быть литовцами, но ему не пришло в голову искать доказательства этого утверждения, и он не подозревает, что сам оказался среди мифотворцев. Много говоря о нациях и народностях, он упускает из виду тот факт, что исторически между ними может быть очень большая разница, а ксенократия часто определяет процесс формирования государств.

Можно было думать, что литовские историки найдут в литовском фольклоре и языке релевантные свидетельства о языческих временах предшествующих государственности, но даже княжение Миндовга, по их мнению, было лишь историческим эпизодом (Edintas Alfonsas,.. 2013, 13). Между тем, имел место процесс превращения язычества в институциональную систему, что предполагало его поддержку за счет пожертвований (там же, 25). Существенные пожертвонания могли делать только люди определенного социального положения, но о их сушествовани литовские историки ничего не сообщают. Также они не пишут о миграциях литовцев за пределы этнической территории и ее причинах.

Анализ ономастического материала позволяет восстанавливать предысторию литовцев с неожиданной точки зрения. Как оказалось, названия некоторых городов Боспорского царства можно расшифровать при помощи балтийских языков: Анапа – лит. anapus «на другой стороне»; Пантикапей – лит. pentis «пята (подножье)», kāpas «холм, могила», Патрей – лит. patraukyti «схватить» и др. Присутствие балтов в Северном Причерноморье и Приазовье подтверждает антропонимика. Собственные имена людей, расшифровываемых с помошью балтийских языков, можно найти в темних местах творений древних историков и эпиграфий, оставленных участниками или свидетелями реальных событий: Βαλωδισ (balo:dis), Βραδακος (bradakos), Λοιαγασ (loiagas), Παταικοσ (Pataikoc). Политический строй царства представлял собой сложную систему. Местные племена управлялись единым монархом, он же был архонтом по республиканской традиции греков. Правящую верхушку государства составляли курды. Несколько его правителей носили имя Митридат, которое хорошо расшифровывается при помощи курдского языка: курд midîrî “начальство”, dad “закон”, ”справедливость”. Большинство других правителей царства также носили курдские имена. Среди них такие:

Паирсад (Παιρισαδης), имена нескольких архонтов Боспорского царства, как и десятка других лиц на территории от Танаиса до Фракии – курд. peyar ”пехотинец”, sed “сотня”.

Рескупор (Ρησκουπορις), имена нескольких царей Боспорского царства – курд. rȇşî "борода", por "волосы".

Руметалк (Ροιμηταλκου (roume:talkou), боспорский царь – курд. rûmet “щека” и elqe “круг”.

Савромат (Σαυροματης), имена нескольких царей Боспорского царства – курд. sawîr "страх", mat "поражающий, ошеломляющий".

Спарток (Σπαρτοκος), имена нескольких царей Боспорского царства – курд. spar "поручение", toqe "царский декрет", spartin "поручать, давать задание".

Противоречивые мнения историков о предпосылках создания Великого княжества Литовского дают основание думать, что в данном случае имел место «импорт политтехнологий». В качестве "импортеров" могут рассматриваться курды, которые уже имели политический опыт, пребываая в составе Боспорского царства. Они могли применить этот опыт среди варварского населения Восточной Балтики, подобно тому, как это всегда бывало в средневековой Европе:

Известно, что в результате лишь саморазвития в раннесредневековой Европе не возникло ни одного государства – все они возникали если не в результате захвати римской территории (синтезный путь), то под влиянием уже существовавших государств средиземноморской традиции (так называемый безсинтезный путь контактной зоны) (Шувалов П.В. 2012, 278).

Слева: Балтийские племена приблизительно на 1200 р. н.э. до прибытия Тевтонского ордена
(Карта из Википедии)

Ареалы восточных балтов показаны коричневыми оттенками, а западных – зелеными. Границы приблизительны.

Хроники свидетельствуют, что уровень социально-экономического и духовного развития балтийских племен в X-XII ст. стоял на более низком уровне, чем у ближайших соседей.

Их экономика, основанная на примитивном земледелли в лесистых и болотистых местностях, была развита слабо, в основном она имела непроизводительный характер (охота, рыболовство, бортничество). Население современной Литвы состояло из четко различимых отдельных племен, представление об их социально-экономическом укладе дает археология:

Территории племен были небольшими, от нескольких сотен до нескольких тысяч квадратных километров, лишь на несколько территорий больше. Территории племен можно отличить прежде всего по погребальным обычаям, которые на каждой из них были разными. Но в последнее время появляется все больше данных о том, что образ жизни этих племен также различался, каждое имело свою социальную и экономическую систему, разное историческое развитие, разные стадии процветания и неудач. Таким образом, развитие поселений на всей территории Литвы в I тысячелетии не было однородным, форма, структура и функциональные типы поселений, а также система проживания различались в разных регионах (Vengalis Rokas. 2016, 160).

Моральные нормы и обряды среди наседения Литвы того времени были типичными для язычества, в то время как славяне уже давно были христианизованы. В наше время политическая корректность заставляет выбирать выражения для характеристики народов в их прошлом, но сведения историков минувшего, будучи субъективными, все-таки приоткрывают истину, помогающую востановлению хода исторических процессов:

Литва в собственном смысле…обитая среди дремучих лесов в бедности, в грубом невежестве, до времен Гедимина с трудом отбивалася от Русских Князей, от ливонских рыцарей, всегда была народом малочисленным, слабым, и тем не менее могла взять перевес над соседями в гражданском устройстве, что до исхода XVI столетия она постоянно была погружена в язычество и не имела письменных законов. (Устряловъ Н. 1839. 33-34)

Н.М. Карамзин считал литовцев XIII в. "мужественными разбойниками", которые занимались "единственно земледелием и войною". Сей народ "презирал мирные искусства гражданские, но жадно искал плодов их в странах образованных, и хотел приобретать оные не меною, не торговлею, а своею кровию"(Пашуто В.Т. 1959, 162).

Справедливости ради укажем, что московские купцы и даже посольские люди при случае занимались в Литве грабежами, что неоднократно отмечал в своей Истории другой русский историк (Соловьев С.М. . 1960). Очевидно "хрен редьки не слаще". И вызавает большой интерес то, что в противовес мнению о культурной отсталости балтов в балтийском ареале обитания больше городищ по сравнению с соседними регионами. Это важное отличие может быть обусловлено специфическими условиями жизни и историческим развитием этой территории (Vitkūnas Manvydas, Zabiela Gintautas. 2017, 8).

В 1215 г., как свидетельствует Ипатьевская летопись, к галицким князьям прибыло посольство из Литвы, с намерением заключить с ними какое-то соглашение. В летописи указаны имена двадцати литовских князей, которые были в посольстве. Как оказалось, толкование некоторых из них может быть сделано с помощью курдского языка:

Живинъбоудъ, старший из князей – курд. jiyîn основа глагола "оживлять" и bêalt "непобедимый". В украинских говорах имеет место переход согласного л в конце слога в губно-губной звук в (ў).

Кинтибоуть – курд. kîn "злоба", "мщение" -tî словообразовательный суффикс отвлеченного понятия от существительных и bêalt "непобедимый".

Мидогъ – вероятно, как Миндовг.

Вонибоут̑ – курд. wanî "подобный, похожий", bêalt "непобедимый".

Боутовить – курд. bêalt "непобедимый", lêtê "быть подходящим".

Бикши – курд. bêhişi "безумие, безрассудство".

Ликиикъ – курд. weke "равный", -ek – артикль (употребляется при именах).

Вижѣикъ – курд. wêje "откровенный", "чистый".

Вишимоут̑ – курд. wêje "откровенный", "чистый", bêalt "непобедимый".

Половина имен литовских князей не поддается расшифровке при помощи курдского языка. Можно думать, что их носители были литовцами или славянами (Давъѧтъ, Довъспроункъ, Довъӕл, Виликаилъ, Ерьдивилъ, Въıкъıнтъ, Китении, Пликосова, Спроудѣик, Поукѣикъ, Вишлии) . Между всеми ими должна была иметь место конкуренция, борьба за влияния, власть. Поскольки мы не обнаружили среди имен великих князей Литвы ни литовских, ни славянских, то в этой борьбе успех оказался в конце-концов на стороне курдов. Однако курды должны были быть в меньшинстве среди населения Литвы, поэтому успех конкурентам могли принести только личные качества. В литературе можно найти определение курдов как "рыцарей Востока", отличавшихся особой воинственностью, мужеством и отвагой. Однако "рыцарство" курдов носило своеобразный характер:

Курд, конечно, не похож па Caballero de la triste figura, поспешающего к униженным и оскорбленным, но… не брезгает в темную ночь удалой потехой на большой дороге, а порою в искреннем порыве отправляется громить неверных, не упуская случая, по дороге пограбить и слабую христианскую Византию (Минорский В.Ф. 1915, 28)

Такая характеристика курдов перекликается с той, которую дал литовцам Карамзин, и это является косвенным подтверждением этнической принадлежности великих князей Литвы, с чем мы должны согласиться, но вопрос о времени появления курдов в этой стране остается открытым. Предпринем попытку найти на него ответ.

В процессе проверок топонимии Литвы на курдскую принадлежность было обнаружено, что скопление предполагаемых курдских топонимов находится отнюдь не в Литве. Более всего их было обнаружено у южных берегов Псковского озера и в ближайшей окрестности Печорского района Псковской области:

Варапаново, деревня – курд. verobûn «разливание»

Вастцы, деревня – курд. west «страдание, труд, забота».

Гверстонь, деревня – курд. kwîr "поле, луг", stûn "столб".

Захново, деревня – курд. zehn «седло», zehm «сила, мощь».

Зехново, деревня в Печорском, а также Пушкиногорском и Островском районах Псковской области – как Захново.

Иверицы, деревня в Печорском районе Псковской области – курд. evir «брань, ругань».

Изборск, деревня в Печорском районе Псковской области – курд. izb «холостяк», «незамужняя девица», ors «свадьба».

Псков, областной центр – курд. pezkûvî «лань».

Трынтово, деревня в Печорском районе Псковской области – курд. torind «благородный», av «вода»

Особенно убедительным является толкование названия Изборска. Но Изборск упоминается в летописи под 862 годом в связи с призванием варягов, то есть к этому времени курды уже были далеко севернее Литвы.

Курдская топонимия в Прибалике

На карте кроме современных городов с названиями предполагаемого курдского происхождения также нанесены прочие крупные города.

Скопление курдских топонимов в районе Пскова соответствует концентрации могильников культуры длинных курганов (КДК), что заставляе нас внимательнее отнестись к свидетельствам об этой культуре археологов. Общие сведения об ней таковы:

Культура псковских длинных курганов сформировалась на обширном пространстве от Восточной Эстонии до Верхневолжья и Белозерья при участии неких культурных импульсов (возможно, также и групп переселенцев) с территории Центральной Европы. Наиболее ранние памятники этой культуры не образуют единого ядра, но рассредоточены в нескольких регионах, в том числе в бассейне р. Луги и в Северо-Восточном Причудье. Предметы, найденные в ранних могильниках, ещё напоминают вещи римского времени (Михайлова Е.Р. 2017, 44).

В целом область распространения длинных курганов охватывает обширное пространство от берегов Балтики до Рыбинского водохранилища, но их плотность совершенно разная. В.В. Седов составил перечень памятников этой культуры на 1974 год в количестве 352 наименований (Седов В.В. 1974, 42-61). К сожалению, нет никакой возможности представить расположение хотя бы половины всех памятников на карте Google My Maps с целью найти закономерности в их концентрации. Приходится пользоваться картой составленной автором, что не совсем удобно. Большая часть карты приводится ниже.

Расположение могильников с длинными курганами
(Седов В.В. 1974. Таблица 1).

Номера на карте соответствую порядковым номерам в перечне памятников.

На всей области распространения длинных курганов В.В. Седов выделил шесть районов, среди которых насыщены длинными насыпями два: Себежское поозерье с верховьями реки Великой и бассейны Псковского и Чудского озер с низовьями реки Великой. На приведенной карте они очерчены красными окружностями. В бассейнах указанных озер и в нижнем течении реки Великой, то есть на месте скопления курдской топонимии находится 350 курганов, 116 могильников (32, 6% от общего числа). Возникает вопрос о возможной корреляции между данными топонимии и археологии.

В.В. Седов несколько раз обращался к теме этнической принадлежности создателей культуры длинных курганов (Седов В.В. 1974, 1981 и др.) и пришел к выводу, что ими было славянское племя кривичей. Однако другие крупные исследователи, такие как Г.С Лебедев, М. И. Артамонов и И. И. Ляпушкин, не считали создателей культуры длинных курганов славянами (Загорульский Э.М. 2014, 17). Если же кто-то из других специалистов и признавал славянскую этничность длинных курганов, то все-таки имел свое мнение о племенной принадлежности их создателей (Штыхов Григорий. 1999, 25-33). При решении этого вопроса совершенно справедливо указывается, что следует соотносить между собой время появления КДК и славян на общей территории распространения:

Хронологическая сопряженность и территориальное совпадение области длинных курганов с ареалом, куда летописец помещает одну из группировок кривичей, дало основание связывать создателей культуры длинных курганов со славянским племенным союзом кривичей. Однако последующие исследования достоверно славянских памятников, новые данные о времени заселения славянами территории племен длинных курганов, а также о датировке ранних длинных курганов ставят вопрос об этнической принадлежности носителей этой культуры и их отношении к славянскому этносу (Загорульский Э.М. 2014, 16).

Э. М. Загорульский основательно критиковал сторонников славянского происхождения КДК, особенно В.В. Седова, но в целом его пространные доводы носили формально-логический характер и не могли закрыть этот вопрос к всеобщему согласию археологов. Создается впечатление, что археологические материалы без привлечения дополнительных данных можно трактовать по разному. Традиционные методы успеха не приносят, а в работах лингвистов много надуманого, когда речь заходит о местах поселениях славян.

Со временем в процессе углубления исследований в культуре длинных курганов был выделен вариант псковских и он получил название культуры псковских длинных курганов (КПДК). Однако вопрос об ее происхождении все еще является продолжением давней дискуссии (Михайлова Е.Р. 2018, 173). По мнению Е.Р. Михайловой идея сооружения курганов была привнесена в результате тех же культурных импульсов, что и вещи центральноевропейского происхождения, встречаемые в наиболее ранних комплексах КПДК (там же, 173). Она считает:

Территорию, откуда могла бы прийти на северо-запад Восточной Европы идея погребения кремированных на стороне останков в сложных по строению земляных насыпях, вероятно, следует искать на территории Юго-Восточной Прибалтики, среди балтских культур, где курганный обряд захоронения известен еще с до-римского периода. Под балтскими понимается группа сходных культур на территории современных Латвии, Литвы, Калининградской области и Северной Польши, которые большинство исследователей связывает с населением, говорившим на языках балтской группы. (там же, 173)

Е.Р. Михайлова видит общие черты для балтских древностей и КПДК сразу в нескольких аспектах и особенно она подчеркивает многочисленность погребений коней в обоих случаях, а также захоронение деталей конского и всаднического снаряжения (там же, 173, 176). Особенно важным для рассматриваемой темы является расположение курганов восточнолитовского типа вплотую к псковскими длинными курганам, поскольку курдская топонимия тянется к ним именно из Литвы через Латвию.

Территория балтских культур и культуры псковских длинных курганов

Условные обозначения: 1. Территория балтских древностей в поздний период переселения народов. 2. Территория культуры псковских длинных курганов. 3. Территория культуры восточнолитовских курганов. 4. Доложский погост.

(Михайлова Е.Р. 2018, 174, рис. 1)

Связывая между собой топонимию и археологию мы можем предполагать, что расположение нанесенного на карту Доложского погоста может говорить о том, что находки памятников КПДК могут быть обнаружены значительно севернее вплоть до Санкт-Петербурга и Ладожского озера, ибо в этом направлении ведет цепочка топонимов возможного курдского происхождения:

Шаврово, деревня в Псковском районе Псковской области – курд. şev "ночь", raw "охота".

Мараморка, деревня в Карамышевской волости Псковского района Псковской области – курд. merem «цель, намерение, желание», orke “империя, монархия».

Кебско, деревня в юго-западной части Струго-Красненского района Псковской области – курд. kevz «мох».

Гверздонь, деревня в Псковском районе Псковской области – курд. kwîr "поле, луг", stûn "столб".

Симанский Лог, деревня в Струго-Красненском районе Псковской области – simawî "небесный, лазурный".

Котоши, деревня в Плюсском районе Псковской области – курд. kutasî "окончание, конец".

Шавково, деревня в Новосельском сельском поселении Сланцевского района Ленинградской области – şewq "блеск, сияние", "луч".

Самро, деревня в Лужском районе Ленинградской области – курд. sam "страх", ro 1. "солнце". 2. "выливаться, разливаться".

Рель, деревня в Осьминском сельском поселении Лужского района Ленинградской области – курд. rêl "лес, роща".

Саба, деревня в Осьминском сельском поселении Лужского района Ленинградской области – курд. sava "незрелый", "новообразованный", "маленький".

Лемовжа, деревня в Сабском сельском поселении Волосовского района Ленинградской области – leme-lem "журчание", "бурное течение", avşo "вода для стирки".

Ижора, две деревни в Веревском и Елизаветинском сельских поселениях Гатчинского района Ленинградской области – курд. îcare (ijare) "наем, аренда", "плата".

Гатчина, районный центр – курд. I hacet (hajet) 1. "нужда", 2. "инструмент", 3. "способ", II gacot (gajot) kirdin "пахать" (kirdin "делать, совершать").

Тавры, деревня Колтушского сельского поселения Всеволожского района Ленинградской области – tawêr "скала", "камень, валун".

Поселения КПДК изучены намного хуже погребений и в основном в пределах некоторых древних городов, таких как Полоцк, Лукомль, Псков, Изборск (Загорульский Э.М. 2014, 16). Очевидно поселения осуществлялись вдалеке от погребений и их обнаружение носило случайный характер. Если же обратить внимание на топонимию, археологам может сопутствовать успех. По данным В.В. Седова вторым крупным районом распределения длинных курганов является Себежское поозерье (23,4% от общего числа). Рассмотрение этого вопроса дало возможность обнаружить в области распространения этой культуры также и адыгский след в топонимии. Для расшифровки топонимов использовался кабардинский язык, фонетика которого в большой мере отличается от индоевропейской, да и сам этот язык с течением со временем мог существенно измениться. Поэтому современные русские названия могут довольно отличаться от исконных слов языка, на котором говорили предки современных адыгских народов. Примерами адыгских топонимов в бассейне верхнего течения Западной Двины и реки Великой могут быть следующие :

Алоль, деревни в Кудеверской волости Бежаницкого района и в Алольской волости Пустошкинского района Псковской области, река, приток реки Великой – кабард. лалэ "вялый, слабый", -а – протетический гласный.

Велиж, город, административный центр Велижского района Смоленской области – кабард. уэлий "властитель, властелин" (из аккадского) -жь – суффикс существительного придающий усиление значению, типа русского -ище.

Вярьмово, деревня в Красногородском районе Псковской области – кабард. уэрам "улица".

Жадро, деревня в Звонской волости Опочецкого района Псковской области – кабард. жад "курица", -ру – суффикс объектного падежа.

Жигули, деревни в Верхнедвинском районе Витебской области и в Куньинском районе Псковской области – кабард. жигеилъэ "местность, поросшая дубами". Жугули на Волге того же происхождения.

Комша, деревня в Великолукском районе Псковской области – кабард. гумащIэ "добросердечный, милосердный".

Курмели, деревня в Велижском районе Смоленской области – кабард. kurme "узел на конце бечевки", -лъэ – суффикс существительного.

Опочка, город, административный центр Опочецкого района Псковской области – кабард. упIышкIуа "мятый".

Ребле, деревня в Пустошкинском районе Псковской области – кабард. еру "свирепый, жестокий", блэ "змея".

Себеж, город, центр городского поселения Псковской области – кабард. сабэ "пыль" -жь – суффикс существительного придающий усиление значению.

Техомичи, деревня в Себежском районе Псковской области – кабард. тхъэ "бог", мыще "медведь".

Усмынь, село в Куньинском районе Псковской области – кабард. уэс "снег", мыин "небольшой".

Как свидетельствует расшифровка топонимии, строителями длинных курганов в Себежском поозерье должно было быть какое-то адыгское племя. Между этой группой и памятниками курдов а районе Псковского и Чудского озер археологи видят характерные отличия. На основании этого мы можем предположить, что создателями разных культур длинных курганов, существовавших в V-XI веках, были выходцы из Боспорского царства в период его упадка. В V веке нашей эры первые укрепления старейшего замка Балтии Апуоле были сожжены и воследствии были восстановлены. В VII веке укрепления снова сгорели (Vitkūnas Manvydas, Zabiela Gintautas. 2017, 43). Можно прдполагать, что эти события соответствует времени появления курдов. Апуоле является продолжением цепочки курдских топонимов (см. на карте выше). По словам Бременского архиепископа Римберта замок подвергся нападению шведских викингов в 853 году (там же, 41). В течение последующих столетий курды мирно сосуществовали с автохтонами Восточной Прибалтики, которая со времен Владимира Святославича (княжил в 978- 1015) и на протяжении всего одиннадцатого столетия, а меньшей степени с первой половины десятого, находилась под давлением Руси (Баранаўскас Томас. 2002, 106). Однако под угрозой захвата всей территории Тевтонским орденом курдские князьки из района Пскова перешли Даугаву и консолидировали местные племена под властью одного из своих лидеров и установили в стране режим ксенократии. Это обстоятельство и заложило основу для создания Литовского государства. Что же касается адыгов, то, судя по расположению их памятников в Себежском поозерье в непосредственной близости к поселениям латгалов, они могли играть какую-то роль в истории Латвии.

Если вплотную заняться вопросом присутствия курдов в Восточной Европе, то может оказаться, что и в формировании Российского государства они тоже принимали участие. К упоминавшимся выше топонимам Кимры и Кимборово можно добавить еще несколько, расположенных недалеко от Москвы:

Башарино, деревня в Кимрском районе Тверской области – курд. başar "наружность, внешний вид". Слово считается заимствованым из арабского (Цаболов Р.Л., 2001, 130), но присутствие в курдском языке арабских слов объяснялась выше. Однако, возможно иное толкование названия при помощи курд. baş "хороший, замечательный" и ar "огонь, пламя".

Зиброво, деревня в Серпуховском районе Московской обл. – курд. zibr "грубый", "буйный".

Истра, город в Истринском округе и поселок в Красногорском округе Московской обл. – курд. istrî "колючка, шип", "кустарник".

Пешки, деревни в Лотошинском и Солнечногорском районах Московской обл. и в Лихославльском районе Тверской области – курд. peşk "жребий".

Саурово, деревни в Зубцовском и Бежецком районах Тверской обл. и в Павлово-Посадском Московской обл. – курд. sower "лицо", "вид, картина" (ср. Башарино).

В заключение следует согласиться, что литовцам может не нравиться сам факт прямого участия чуждого племени в создании Великого княжества Литовского. Это еще раз доказывает, что правда не всегда нравится людям и не всегда она полезна. Эту особенность человеческой психологии отметил Томас Элиот Стернс, поэт и эссеист: «Человечество не может выносить слишком много реальности» [ELIOT T.S.]